Состоялась премьера взрослого спектакля Белорусского театра «Лялька»

Все зрители, которые заполнили зал 5 декабря, наблюдали драму, повествующую о проникновении сознания в запредельное пространство и развитии трагического финала. Чеховский «Чёрный монах» стоит в отдельном ряду от всех остальных его произведений. Он представляет мистический жанр его творчества. Но не обошлось без традиционной лирики и бытовой драмы. Сам писатель рассматривал чувство собственной важности главного героя в качестве магической истории. Особенно учитывая, что оно перекликается с натуральными запредельными способностями этого персонажа. Артистам предстояло воплотить на сцене все многообразие жанра и сохранить смысловой материал.

Перемена названия

Первоначальное название постановки было запрещено Главным управлением идеологической работы, культуры по делам молодёжи без объяснения настоящей причины. Но о ней можно догадаться. Скорее всего, происхождение этого запрета вытекает из желания оградить простых обывателей от чрезмерной мистики. Возможно, кто-то пошел на уступки православному клерикализму, который стал все громче заявлять о себе. Притом что это единственное направление признанное духовным авторитетом в государстве. Несмотря ни на что новое название «Искушение» заставляет задуматься о причинах существования запретов как внутри человека, так и снаружи.

Необычность декораций

Актеры в этом спектакле очень редко взаимодействовали с куклами. И благодаря этому, созданные образы выглядели очень убедительными и правдивыми. Кукла способна подчеркнуть символизм героя и суть роли. Их типажи показали способность достижения огромной степени обобщения. И поспособствовала этому работа художника спектакля Натальей Бурнас. При этом декорации наталкивают на ряд ассоциаций, имеющих особый, смыл. Достаточно обратить внимание на стол центрального персонажа. Он предназначен для создания нетленных произведений. Со временем, зритель сможет его воспринять как бездуховный камин, который по аллегории способен указать на полное отсутствие какого-либо проблеска душевности. И в финальных сценах он уже предстает в качестве пещеры, в которой, актер, пересматривая свою жизнь, обнаруживает ее ничтожность.

Деревья в саду больше напоминают церковные светильники. Хотя они не имеют листьев и не освещены ничем. Это указывает на бесполезность обыденного земного труда. Символичность всего спектакля очень многогранна и может натолкнуть на параллельные мысли, которые возникают у зрителей, опираясь на индивидуальный опыт.